Гороскопы всегда врут [СИ] - Евгений Сартинов

— И где же вас теперь искать? — пробормотал Косарев. — В каком-нибудь омуте?

Но воришки были живы и пока ещё здоровы. Когда их вывезли в больницу, и оставили одних в приёмном покое, Сом понял все.

— Канаем отсюда, — шепнул он своему другу, — быстро, бегом!

Они бочком просочились мимо занятых тяжёлым больным медиков, и вышли через другую дверь, в коридор, ведущий в здание больницы, а затем и через черный вход покинули медицинскую обитель. Через пять минут после этого к больнице подъехали два черных джипа.

Почти сутки Сом и Максик прятались в кустах около железной дороги, а потом все же решились покинуть родные края. Они заползли в пустой товарный вагон, закрыли двери, и, прижавшись друг к другу, улеглись спать. В вагоне все же было теплей, чем на ноябрьском ветре.

— Приедем на юг, поедим виноград, он еще в это время висит на полях, — мечтал Сом. — Я там работал на виноградниках, в стройбате. Сколько мы тогда его собирали, представить не можешь! А уходило под снег еще больше.

— Это хорошо, — пробормотал, засыпая, Максик. — Может, и вина попьем.

— Это обязательно, вино там дешевое, свое. Тогда литр стоил рубль. Представляешь, на трёшку можно было три литра взять, шесть пузырей, если в пол-литры пересчитывать.

— Кайф.

— О, тронулись.

Он посмотрел на солнце, отражающееся в узких полосках вагонного окна, и удовлетворённо заметил: — Видишь, точно на юг едем. айда, поспим, что ли.

Сом не знал, что вагон, в который они залезли, на следующей станции перецепили, и вместо юга, он поехал на север, в Воркуту, к уже ядреным сибирским морозам. При этом вагон закрыли, и выбраться из него они уже не смогли. Этим двум неудачникам по жизни не повезло ещё раз, последний. Через месяц их замерзшие трупы благополучно доехали до станции назначения, доставив немало хлопот местным работникам линейной милиции.

Косарев действительно послал рапорт на Мамонова в Управление собственной безопасности, но ни каких последствий для последнего это не вызвало. Тогда старый опер понял, что произошло то, чего он боялся больше всего — бандиты и милиция стали одним целым.

ГЛАВА 38

После встречи с Викторией жизнь Спирина резко переменилась. То, что для него раньше было смыслом существования: работа, успех, желание остаться на своем месте все это заслонила собой зеленоглазая девчонка. Сказать, что Спирин влюбился в нее — было мало. Он втрескался, втюрился, как школьный переросток в молоденькую практикантку. Временами он целыми часами сидел в своем кабинете над бумагами, бессмысленно вглядываясь в текст и не понимая, что там написано.

Надо было бороться, стараться выгодней продать себя на предстоящей распродаже самого дорогого кресла в городе. А он мог думать только о ней. Вспоминал их первую встречу, первый разговор, ту ночь в квартире художника под иконой с кающейся грешницей, золотистые волосы Виктории на его лице и тихий шепот девушки: "Витя, я, кажется, тебя люблю".

И он сердцем верил, что это действительно так. Хотя Виктор говорил о разводе с Ларисой, но она не торопила его, наоборот, даже жалела его жену. Она сама сказала Спирину, чтобы он не делал этого до выборов. Слава Богу, что до них оставались считанные недели. И именно в эти дни он получил удар оттуда, откуда меньше всего ожидал.

Спирин подобрал Викторию ровно в шесть, как обычно возле ее дома. Свою машину Виктор использовал только в первый раз, на все остальные свидания он уже приезжал на служебной «Волге», с неизменным Виталиком за рулем. Вика к нему быстро привыкла, перестала стесняться. Вот и теперь, поздоровавшись с шофером, она по-домашнему чмокнула Виктора в губы и сразу спросила: — Куда мы сегодня едем? Как обычно, к Федору? Учти, мне сегодня надо ровно в девять быть дома.

— Нет, к Федору не получится. Он болеет, лежит дома с температурой. Есть один вариант, дача Виталика в Соколинском.

— Но туда ехать почти целый час! — возмутилась девушка. — Ты же знаешь моих родителей, они тут же побегут в морг или милицию. Я и так с ними ругаюсь целый день: они думают, что я маленькая, все школьница.

— Можно поехать в охотничий домик, — неожиданно подал голос Виталик.

— Это где? — удивилась Вика.

Спирин поморщился.

— Это домик у озера, там, где убили Гринева, — объяснил он.

— Ой, как интересно! — неожиданно обрадовалась Виктория. — Как романтично. А это далеко?

— Минут пятнадцать езды, — пояснил водитель.

— Едем! — с воодушевлением воскликнула она, а затем спросила у Спирина с упреком в голосе: — А почему ты не говорил мне, что мы можем там встречаться?

— Не люблю я это место, — вымученно сознался он. Виктор не мог понять странного энтузиазма девушки. Все объяснилось следующей ее фразой.

— Слушай, а правда, у них была абсолютно сумасшедшая любовь? — перебила на полуслове девушка. — Говорят, они даже не услышали, как ее муж ломился в дверь.

Виктор раздумывал, что ей ответить, хотел, было, соврать и подтвердить романтическую версию Вики, но тут увидел в зеркальце насмешливые глаза водителя, ведь именно Виталик покупал золото для девочек Гринева. И Спирин осторожно сказал:- Не знаю, мне он об этом не говорил, а самих их уже не спросишь.

Подъехали к даче, посигналили. Охранник, узнав машину «первого», быстро распахнул ворота и, взяв под козырек, вручил Спирину ключи от двери домика. Виктор думал, что будет тот сторож, седой. Но этот оказался гораздо выше ростом и мощней в плечах.

Спирин нервничал, ему даже показалось, что по губам охранника скользнула легкая усмешка, дескать, и ты такой же, как покойный Гринев. Направляясь к крыльцу, а затем и возясь с замком, Виктор про себя возражал этому остолопу: "Нет, я не такой! Гринев просто покупал девочек за золото, а у нас с Викой настоящая, большая любовь!".

Его неприятно поразило, что широкая кровать стояла в той же самой комнате и на том же месте. Скорее всего и кровать была та же самая.

— А здесь хорошо, уютно, — сказала Вика, снимая шляпу и осматриваясь по сторонам. — Это произошло здесь?

— Да, в этой самой комнате.

— Как интересно! Прямо Шекспир. «Отелло».

Сняв куртку, она прошлась по всему зданию, а, вернувшись в спальню, заявила:

— Хороший домик. Здесь я бы даже согласилась жить, но только с тобой.

Она села на подлокотник кресла, на котором сидел Виктор, прижалась к нему и спросила:

— А ты бы этого хотел?

— Конечно, — улыбнулся Виктор и сделал попытку поцеловать ее. Но Вика вдруг отстранилась, взгляд ее словно потух, а лицо приняло озабоченное выражение.

— Ты знаешь, мне вчера Рубежанский официальное предложение сделал.

— Петька!? — поразился Спирин. — Я думал, что это у вас несерьезно?

— До этого было всё несерьезно, а вчера он неожиданно появился с цветами, шампанское привез какое-то безумно дорогое, французское, вкусное! Цепочку мне подарил.

Она показала на тоненькую изящную цепочку с небольшим крестиком, особенно выгодно смотревшуюся на ее черной водолазке.

— Ну и что ты ему ответила? — спросил Виктор и затаил дыхание, дожидаясь ответа.

— Ничего. Попросила подождать немного, но он приедет через три дня, тогда и надо дать ответ.

— Почему?

— Он уезжает в Израиль. Насовсем. Если я за эти три дня не решусь, то он просто не успеет оформить документы на выезд.

— И что ты решила? — тихо спросил Спирин.

Виктория посмотрела на него своими малахитовыми глазами и чуть качнула головой.

— Не знаю, Витя, я не знаю. Я люблю тебя, но… Ты не думай, это не блажь, просто я боюсь, что это у нас просто вспышка, вдруг ты меня разлюбишь. У меня ведь живой пример перед глазами, тетя моя, Санина.

— Кто? — не понял Спирин.

— Ангелина Васильевна, секретарь Гринева. Тоже ведь, всю молодость ему отдала, а он так и не решился развестись. За партбилет боялся. А тут еще родители долбят, как дятлы: езжай, езжай! Мы жизни не видели, так хоть ты поживи в свое удовольствие. Это ведь действительно шанс, Витя. Если я его сейчас упущу, то это все. В нашей дыре ведь кругом одни алкаши да наркоманы. А кто побогаче, так интеллект, как у курицы.

Она замолкла, сидела по-прежнему на подлокотнике, но смотрела куда-то в сторону, и Виктор не видел ее лица. У Спирина в горле стоял какой-то ком. Он не мог сказать ни слова. Одна мысль о том, что он может потерять Вику, приводила его в ужас. Для него сейчас легче было потерять жизнь.

Виктория наконец глянула на него сверху вниз, спросила:- Ну, что скажешь, Спирин?

Собственная фамилия из ее уст ударила Виктора, словно хлыстом. Раньше она звала его только Витя или в шутку — господин мэр. Его словно прорвало, и он заговорил, яростно и бессвязно.

— Вика, ради Бога! Я разведусь, завтра же подам заявление. На чем мне поклясться, чтобы ты поверила?!

— Но у тебя выборы, — напомнила она.